Как я осознала, что мое тело принадлежит только мне

🔷«КАК Я ОСОЗНАЛА, ЧТО МОЕ ТЕЛО ПРИНАДЛЕЖИТ ТОЛЬКО МНЕ»🔷 ❗TW❗ упоминания сексуального насилия над детьми и женщинами В нашей работе в Фонде мы сталкиваемся со случаями, когда коммерческой сексуальной эксплуатацией и принудительным трудом занимаются не отдельные преступники, а контролирующие группы, подпадающие под определение так называемой секты. Ниже приводится статья Фейт Джонс (Faith Jones), которая в детстве находилась в крайне опасной секте, печально известной сексуальным насилием над детьми и торговлей женщинами с целью сексуальной эксплуатации (для вербовки новых членов). В статье она рассказывает о личном опыте осознания и выстраивания личных границ после пережитого насилия. 🔹🔹🔹 Я выросла в маленькой китайской деревне на задворках бывшей португальской колонии в Макао. Мои родители — мой отец и его две жены — состояли в «Детях Бога». Это христианская, апокалиптическая, миссионерская секта, которая была основана в Калифорнии в 1968 году и распространилась по всему миру. В моей семье было девять детей, мы жили вместе с другими семьями. Никто в семье не работал — мы жили на пожертвования, которые были получены во время проповедей, чтобы мы могли круглосуточно посвящать себя богослужению. С того момента, как мы просыпались, и до того момента, как мы засыпали, мы были погружены в молитвы, песни об Иисусе и многочасовые чтения религиозных текстов. Молиться нужно было перед всем: перед тем как лечь в кровать, поесть, работать, вести машину, проповедовать, делать физические упражнения, заниматься сексом, засыпать. Не было слишком маленького дела, чтобы перед ним не помолиться. Мы начинали день с Посвящений — двухчасовой молитвы, пения гимнов, чтения Библии и сектантских текстов. После Посвящений мы должны были выполнять утреннюю работу, это называлось Временем Радостной Работы, после чего был обед, потом час на отдых, потом дневная работа, потом час на физические упражнения, потом душ. Мы всегда ели все вместе, вечером у нас был час на семейное время или какие-то общие занятия, потом мы расходились по комнатам, чтобы молиться и читать Слово Божье, потом наступал отбой. Это расписание было постоянным ритмом нашей жизни. Мы жили в своеобразном христианском коммунизме, в котором не допускалось никакое чувство собственности — все принадлежит Богу и общине. Члены секты имели самые базовые личные вещи вроде одежды и зубных щеток, но ничего ценного, например, никаких денег. За работу в общине никак не платили. Мы не владели тем, что мы создавали. Но это еще не все. Мы не владели даже собой. Нам говорили, что наши тела нам не принадлежат, потому что они созданы для того, чтобы мы служили другим и совершали ежедневные жертвы для Бога (то есть, для этой организации). В любой момент нас могли лишить чего угодно, даже супруга или ребенка. В секте проповедовали, что секс и обнаженное тело божественны, и сексуальная активность между членами секты поощрялась, даже если они не состояли в браке. Более того, женщинам говорили, что они обязаны заниматься сексом с мужчинами, чтобы «делиться божественной любовью» со своими нуждающимися братьями. Какое-то время эта лицензия мужчин на сексуальный доступ распространялась и на детей. В детстве нас окружали изображения, комиксы и постеры о том, что секс — это нормально, здорово, и им нужно заниматься регулярно. Когда мне было пять лет, я спала днем рядом с лучшим другом, мальчиком моего возраста. Мы с ним хихикали, играя «в доктора», или подпрыгивали друг на друге на кровати, потому что мы видели, что наши родители делают что-то похожее. С детства мне говорили, что я должна быть вежливой и терпеть, если мужчины из секты меня целуют, сильно обнимают или лапают. Но если взрослые мужчины прикасались ко мне сексуально или хотели, чтобы я к ним прикасалась, меня тошнило. Когда мне было 10 лет уважаемый мужчина из нашей общины остановил меня на кухне. Он решил учить меня «целоваться по-французски», и он заставлял меня стоять, пока он засовывал язык мне в рот. Я пыталась отказаться, но он припомнил мне знакомый тезис: мое тело мне не принадлежит, так какое у меня право отказываться? Это будет эгоистично и жестоко, и, стало быть, грешно. Этим учением оправдывали практику, когда женщин, в том числе девочек-подростков, принуждали к сексу с мужчинами против их воли — им говорили, что это их служба Богу, к тому же подразумевалось, что за непокорность последует наказание. Когда мне исполнилось 23 года, я больше не могла выносить постоянный контроль и наблюдение, к тому же у меня было жгучее желание получить образование — я сбежала из секты. В детстве я почти не посещала школу, но я нашла заочную старшую школу, где можно было учиться по почте, и смогла получить эквивалент аттестата. Когда я оказалась в «нормальном» обществе, я была как инопланетянин из романа Роберта Хайнлайна «Чужак в стране чужих». Я старалась скрыть прошлое и создать себе полностью новую идентичность. Я стала лучшей студенткой группы в Университете Джорджтауна в США, посещала юридическую школу в Калифорнийском университете Беркли, устроилась на работу в престижную юридическую фирму, начала заниматься юридическим сопровождением крупных международных сделок на миллиарды долларов. Со стороны казалось, что я очень успешна. Но внутри мне было очень тяжело, потому что я видела вокруг обрывки той идеологии угнетения, в которой я выросла. Я видела блестящих студенток, которые боялись подать голос в аудитории. Талантливых специалисток, которые не смели попросить прибавки к зарплате. Уверенных в себе женщин, включая меня саму, которые терялись и не знали, что сказать, когда мужчина клал руку им на колено. И несмотря на то, как секта поощряла сексуальное насилие, единственный случай, когда меня изнасиловали, произошел в «нормальном» обществе. То же самое верно для моей матери и сестры. Я осознала, что культура насилия над женщинами и «права» мужчин на секс с ними, как и идея о том, что женские тела существуют для удовольствия мужчин, а женщины живут для того, чтобы служить мужчинам, все еще насквозь пропитывают современное общество. У меня возникло множество вопросов. Как я могу взаимодействовать с мужчинами, с этим обществом? Где мне найти здоровые границы? Но сколько бы я ни училась, ни в библиотеке, ни в классе, ни в офисе, я не могла найти ответы. 🔹🔹🔹 Однажды, когда мне был 41 год, я возвращалась домой с семинара по бизнесу, и внезапно у меня в голове кристаллизовалась до смешного простая идея. Воодушевившись, я тут же положила лист бумаги на маленький серый столик в салоне самолета и нарисовала круг. «Я осознаю». Человеческое сознание — это первое, в чем мы можем быть уверены. В центре этого первого круга я написала Сознание. Вокруг этого круга я нарисовала новый круг, который я назвала Тело. Я, обладающая сознанием, владею собственным телом. Говоря юридическим языком мое тело — это моя эксклюзивная собственность. У меня есть право контролировать его и использовать себе на благо. Ни у кого нет права на доступ к моему телу без моего разрешения, которое дано свободно и без какого-либо давления. Право на свое собственное тело — это одно из самых важных и основополагающих прав в жизни. Без уважения к этому праву не будет моральных возражений против рабства, изнасилования или убийства. Я знаю, что некоторые люди считают, что слово «собственность» нельзя употреблять по отношению к телу, так как это обесценит его важность. Но для юристки этот термин значит, что что-то имеет ценность. И понятие собственности относится не только к домам или другим неодушевленным предметам, оно также распространяется на идеи или репутацию. Тем не менее, тело является уникальным, и оно кардинально отличается от всех других видов «собственности», например, от владения неодушевленными предметами. Право собственности в отношении своего тела является неотчуждаемым, мы в принципе не можем отказаться от этого права до тех пор, пока мы живы и пока наше сознание связано с нашим телом. Наше тело может быть отчуждено от нас только в одном случае — смерти. Никто не имеет право на мое тело, если я не предоставила доступ к нему свободно и без принуждения, и я имею право отозвать этот доступ в любой момент. Никто не может обязать вас по контракту отказаться от этого права. Например, если Тэйлор Свифт заключила с вами контракт о том, чтобы спеть на вашем дне рождении, но отменила выступление, вы не можете заставить ее спеть. Вы можете потребовать материальное возмещение ущерба за отказ петь, но вы не можете потребовать, чтобы она физически пела — с правовой точки зрения это будет равносильно рабству. Самые тяжкие преступления, включая убийства и изнасилования, являются нарушением права на свое тело. Даже «небольшие» формы насилия, например, сексуальные домогательства, когда кто-то прикасается ко мне без разрешения — это нарушение моего права владения собственным телом. Я нарисовала третий круг вокруг двух кругов и называла его Творения. Если я владею яблоней, то я владею и ее яблоками. Если я владею своим телом, то я также владею всем, что производят мое тело и разум: услуги, товары, искусство, изобретения, это относится и к моей репутации. Нарушение этого права является воровством. Клевета — это нарушение вашего права на репутацию с помощью лжи. Нарушение авторского права — это воровство идей. Я нарисовала четвертый круг и назвала его Сделка. Если я что-то создала, у меня есть право обменять это на что-то, что мне нужно. Даже Конституция защищает наше право на сделку. В юридической школе я изучала пять руководящих принципов для валидного соглашения. Если все пять принципов не выполнены, то соглашение не имеет силы. Вот эти принципы: 1) предложение с ясным предметом обмена; 2) принятие предложения; 3) обмен ценностями; 4) психическая способность понять условия соглашения; 5) отсутствие неприемлемого давления. Воровство, шантаж, мошенничество нарушают Сделку. Эти принципы управляют общественным взаимодействием и отношениями. Все наше общество основано на праве собственности и обмене, это относится к каждой деловой сделке, к каждому контракту. В этот момент я осознала, что точно так же, как «неприемлемое давление» отменяет условия контракта, использование манипуляций с помощью вины, лжи и страха наказания, чтобы заставить нас сделать что-то, чего мы не хотим, равносильно краже. Последний круг я назвала Последствия или Влияние. Это ответственность людей за свой вклад в процессы и явления, которые они не контролируют полностью. Например, если лидер секты говорит последователям, что сексуальное насилие над детьми — это нормально, даже если он физически не прикасается ни к одному ребенку. Когда я оторвала ручку от бумаги, я увидела, что все, что мы считаем преступлением против других людей, является нарушением какой-то сферы собственности. Эти принципы не совпадают с законодательством, но они лежат в основе многих законов. Законы пишут, чтобы кодифицировать эти принципы. Глядя на эту схему, я смогла ответить на сложные вопросы, которые годами преследовали меня. Почему мои сексуализированные игры с другом детства не травмировали меня, в отличие от действий взрослого мужчины? Если учесть концепцию «неприемлемого давления» при создании соглашения, то действия взрослого были связаны с огромным неравенством власти, реальной или воспринимаемой, поэтому это было сексуальное насилие. Поэтому откровенные игры с ровесниками не вызвали у меня никакой психологической травмы. Дети не могут дать значимого согласия, любое получение «согласия» со стороны ребенка по определению будет неприемлемым давлением. Дети также не обладают способностью понять смысл и последствия этих действий, что является нарушением четвертого принципа: психической способности. Так что даже если кажется, что дети «добровольно» участвуют в сексуальных действиях со взрослым, они будут испытывать эмоциональную травму. Иногда эта травма проявляется лишь позже, когда они полностью осознают, что с ними делали, и чего их лишили. Я анализировала свою собственную жизнь и увидела предельно ясно, в какие моменты происходили нарушения моего права на тело, кто их совершал, кто был в этом виноват, а кто не был. Я отпустила остаточное чувство вины за пережитое насилие. Я даже не осознавала, что я все еще ношу в себе эту вину, даже после психотерапии, во время которой мне говорили, что я ни в чем не виновата. Теперь это был объективный стандарт, а не просто мнение. Пять кругов стали линзой, сквозь которую я могла рассмотреть каждое свое решение. Я прибегаю к давлению или принуждению, чтобы добиться от других людей того, чего я хочу? Я нарушаю их право на свободные решения о том, что делать со своим временем, деньгами и телом? А они оказывают давление, чтобы нарушить мои права? Подобные вопросы необходимы, потому что полное владение собой также означает полное принятие ответственности за свои действия. Если я владею собой, то я владею тем, что я делаю со своим телом и разумом. Точно так же, как мы в принципе не можем отказаться от права собственности на свое тело, мы не можем отказаться от моральной ответственности с помощью отговорок вроде: «Я просто выполняла указания руководства». Члены секты так оправдывали свое насилие: «Бог владеет моим телом и говорит мне, что делать, так что это ответственность Бога». Эта ответственность пугает, но принятие этой ответственности — наша сила. Я поняла, что если я буду ждать, чтобы тот, кто подвергал меня насилию, раскаялся и попытался загладить вину, то я дам ему власть над моим счастьем и исцелением. Большая ошибка. Независимо от того, что я пережила в прошлом, сейчас я могу вернуть себе силу только приняв полную ответственность за свое нынешнее счастье. Я поделилась этой схемой с моей мамой и другими, чтобы раскрыть их глаза на насилие в прошлом. Это позволило нам понять друг друга, исцелиться и идти дальше. Я пользуюсь этой схемой, чтобы определить баланс прав и ответственности, и это помогает мне принимать решения в соответствии со своими моральными принципами. Я принадлежу себе. 🔷 Перевод Фонда «Безопасный дом». Источник: https://www.psychologytoday.com/us/articles/202111/how-sex-cult-survivor-learned-own-her-own-body Обращаем внимание, что многие наши публикации появляются раньше на нашем канале в Яндекс.Дзен zen.yandex.ru/id/61447f4f3eed151c2ee29e50 Подписывайтесь!